En Главная страница Написать письмо  
  Gridchinhall  
 

Галерея / Арт-резиденция

 

ДАВИД РИФФ, OPENSPACE, ДНЕВНИК МОСКОВСКОЙ БИЕННАЛЕ. ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ ЧАСТЬ

ДАВИД РИФФ с трудом пережил Московскую биеннале и задумался: а есть ли такая вещь, как эстетический консерватизм в хорошем смысле слова?

© Дмитрий Гутов

Дмитрий Гутов. «Рисунки Рембрандта». Женщина учит младенца ходить. 2009

Сразу после открытия Московской биеннале я слег с ужасным гриппом. Меня сильно лихорадило, и оттого мучили кошмары. Мне снилась выставка в «Гараже» с ее выстроенными в ряд птичьими клетками, ее wellness rooms и грозного вида охранниками. Мне снился неоконсерватизм.

Чем дальше я заболевал, тем больше меня это мучило. Куда ни повернись, всюду новые мифы про национальное и художественное, новые песни о якобы магической стороне искусства, о его вневременной сущности, одинаковой на всех континентах, о его особенной ауре. Каждый, кто оперирует этой риторикой, считает, что таким образом противостоит гламурному глобальному эсперанто «биеннального искусства», противостоит мейнстриму, причем весьма интеллектуально. Но на самом деле такая стратегия сама с молниеносной скоростью становится мейнстримом.

Неоконсерватизм стал буквально пандемией, последствия которой сравнимы с катастрофой; наглядным доказательством может послужить выставка «Одна шестая плюс. Второй диалог» в Галерее Зураба Церетели на Пречистенке (куратор Константин Бохоров). Там тоже, как и в «Гараже», есть один из тотемов Анатолия Осмоловского, а также работы Алисы Иоффе, Татьяны Хэнгстлер, Константина Худякова и других авторов.

© Дмитрий Гутов

Дмитрий Гутов. Из цикла «Рисунки Рембрандта». Женщина учит младенца ходить (вид сбоку). 2009

Бохоров исследует неоконсерватизм в искусстве с постсоветских времен до эпохи нулевых и определяет его как противостояние постмодернизму как актуализацию модернистских стратегий с сильным национальным и местным колоритом. Но чтобы добраться до выставки, надо преодолеть сам музей Церетели, с его гигантским символическим яблоком и скульптурой Путина в странной дзюдоистской позе. И после этого трудно не задаться вопросом: а так ли уж сильно отличается тот постсоветский консервативный неомодернизм, который выставляет Бохоров, от этого радостного доморощенного китча? Этот вопрос не давал покоя моему помутненному лихорадкой разуму.

Стоило мне пойти на поправку, как я начал задумываться над тем, есть ли все-таки такая вещь, как эстетический консерватизм в хорошем смысле слова. И что он собой представляет сегодня? Как сформулировать эти позиции позитивно — перед лицом повального увлечения неоконсервативными стратегиями?

Из тех выставок, что я посмотрел в рамках биеннале, только две запомнились мне в связи с этим вопросом. Первая — выставка новых объектов из металла Дмитрия Гутова, вторая — персональная выставка новых фотографий и видео Ольги Чернышевой.

Новая серия работ Дмитрия Гутова называется «Рисунки Рембрандта» — ее вплоть до декабря можно увидеть в новом подмосковном пространстве, Выставочном зале Гридчина, галерее и по совместительству резиденции для художников (в будущем). Эта серая деревянная постройка с незаконченным верхним этажом располагается на небольшом куске земли в деревне на Ильинском шоссе. Выглядит галерея как незаселенный жилой дом. Владелец Сергей Гридчин, бизнесмен и коллекционер с художественным прошлым, сам живет со своей девушкой тут же, в аскетичном бунгало на заднем дворе. Там водятся куры и пара кошек. Новорижское и Ильинское шоссе в итоге не такие уж и гламурные. Это новое пространство, которое курирует Михаил Сидлин, дает возможность ощутить, как постсоветский средний (в английской терминологии upper middle) класс может, наконец, найти для себя место и осесть, реализуя скромную, консервативную в эстетическом смысле утопию частной жизни, обитателем новой подмосковной реальности вдали от суеты светской жизни.

На вернисаже пианист играл Бетховена, и новая работа Гутова соответствовала антуражу. Уже издали можно было видеть металлические рельефные конструкции, размером с не слишком большую картину, подвешенные к потолку на проволоке. Как поясняет Гутов, эти «изгороди» отсылают к тем импровизированным оградам, которыми советские граждане обносили в Кузьминском парке свои незаконно разбитые огороды и которые сегодня стали от времени еще живописнее. Работы эти намного более законченные и осмысленные, чем те, что показывал художник на «Документе-12». Выглядят они как лирическая экспрессивная абстракция — как если бы Кандинский занимался скульптурой. В наши дни такая эстетика выглядит весьма салонно.

Чувственные тонкие детали, виртуозная декоративная сварка со смелыми изгибами и бросающимися в глаза швами — все это вызывает тактильное удовольствие на грани отвращения, усиленного всепроникающим осознанием, насколько же старомодно сегодня выглядит формальный репертуар начала ХХ века. Именно тот сорт искусства, что вызывал такую ярость у антимодерниста Михаила Лившица — любимого философа Гутова. «Сколько же насилия во всей этой экспрессии», — подслушал я чьи-то слова.

Но в какой-то момент находишь нужную точку зрения, и все вдруг обретает смысл. Есть в зале особая точка, с которой вся эта модернистская чушь в одно мгновение превращается в чистое художественное золото, коим, как известно любому консерватору, является Рембрандт. Не только Рембрандт-живописец, но, конечно же, и рисовальщик. Альбомы с этими рисунками всегда были почти обязательным элементом приличного дома. (Гутов тоже внес свою лепту в коллекцию его репродукций: к выставке издан карманного формата альбом, где его работы сопоставлены с оригиналами Рембрандта, и он доступен по демократичной цене в магазине «Фаланстер».)

Эти металлические конструкции — трехмерные увеличения тех известных рисунков, они натуралистически воспроизводят каждое движение руки художника. Есть какое-то насилие в том, как этот натурализм пробивается сквозь слои потенциального декоративного китча. После того как собралась в пазл эта оптическая иллюзия, уже невозможно любоваться данными конструкциями как экспрессивной абстрактной грудой металла, несмотря на всю ее виртуозность.

Когда конструкции превратились в Рембрандта, я уже не мог думать ни о чем, кроме ограждений и преград как таковых, иллюзорной свободы созерцательной жизни частного человека, в которой абстракции и миражи кажутся столь угрожающими ровно потому, что они не иллюзорны, а реальны.

Гутов демонстрирует два вида эстетического консерватизма: один модернистский, другой классический. Он показывает, сколько опасности и конфликтности в этой диалектике и как она может в момент разрушиться — но не до бесформенного негативизма, а превращаясь в новую форму, которую зритель переживает вначале как забаву, потом как мертвый объект и, наконец, что и есть самое плодотворное, — как реальный осязаемый образ, пригодный и созданный для размышления над ним.

Давид Рифф

 

  Присоединяйтесь и следите за нашими новостями!



 
 

© 2010-2018 Гридчинхолл

143422, Московская область, Красногорский район, Ильинское шоссе, село Дмитровское, улица Центральная, 23.
+7 909 634 52 14


Kayseri escortKayseri escort bayanKayseri escortsex hikayeleriporno izle
Рекламная группа «PRавда»
Разработка и поддержка сайта