| En | |
|
 |
|
 13 июня 2016 Интригующие подробности о цикле «Голубая лагуна» Олега Маслова По следам интервью художника на «Радио Балтика». «Выставка «Эхинацеи и циннии» сложилась не сразу. Сначала мы с Гридчинхоллом решили сделать просто историческую выставку «Голубой лагуны», 13 лет находившейся до этого в Амстердаме. Когда-то картины из этой серии активно гастролировали по Европе, в том числе разным галереям и музеям. Наконец они вернулись после гастролей. Я сам сильно по ним соскучился, чего даже не ожидал. Это все равно как своего ребенка встречаешь после долгой разлуки. Я их натянул на подрамники, некоторые немножко отреставрировал, смыл пожелтевший лак… и они так засияли, что я подумал: «Какое чудо. В 1993 году в жутком, холодном, разрушенном и страшном Петербурге написаны такие яркие красивые картины, а здесь после первой выставки 93-го года люди их не видели».  Тогда, конечно наш выставочный зал на Пушкинской, 10 в Новой Академии Изящных Искусств посещало очень много людей, но это поколение уже выросло, у них уже возможно выросли дети, внуки... Мне захотелось показать их снова. Здесь в Петербурге не получилось найти актуальную площадку, я подумал: «Начну с Москвы». В Москве их совсем не видели. Их давно там хотели увидеть, еще в те времена, когда мы их сделали, но как-то все не получалось. Выставочный зал Никиты Михалкова пытался, но сгорел, пока мы вели переговоры, на каких условиях будем выставлять картины. «Голубая лагуна» – серия солнечных, летних работ с нудистского пляжа, где отдыхает молодежь. Яркая серия. Дело в том, что после 1993- го ясам там больше никогда не был. Симеиз – это же такой кусочек Крыма, который больше всех выдается на юг. В советское и ранее постсоветское время это был один из самых популярных нудистских пляжей России.  Поскольку серия делалась долго, зимой, мы сделали кучу фотографий, эскизов и все использовали для работы над картинами. Работали в кабинете, в мастерской, потому что картины большого размера, примерно 2 на 1,5 метра, довольно эффектные. Ими очень любовался Анатолий Собчак. Да, он посещал Новую Академию. Сначала вбежала куча охранников с микрофонами: в те времена это была такая редкость и экзотика. Охранники были особенно впечатлены. Стояла очень холодная зима 93-го. Улица Пушкинская почти не освещалась, горело, может быть, три фонаря. Похоже на какие-то задворки, не знаю, с чем сравнить. И вот врывается эта охрана, оснащенная всякими штучками, и вдруг она застывает, видя перед собой яркие сияющие картины 2 на 3 метра и видит перед собой. За ними входит Анатолий Александрович Собчак и говорит: «Я знаю это направление в искусстве. Это поп-арт». Очевидно по количеству поп. Я ему говорю: «Да, конечно, раз такое количество поп в этой серии, то конечно это можно отнести к поп-арту». На самом деле это такой оммаж соцреализму времен Дейнеки и художника Самохвалова.  Даже больше к Самохвалову, я больше любил его в то время, он более изысканный и трепетный. Дейнека более площадный, плакатный. А Петров-Водкин – учитель Самохвалова. В то время все были настолько увлечены серьезным авангардом, который настолько запутался в своих злоключениях и самокопании, что было интересно взбодрить публику, сделать необычные работы и сменить дискурс с этого уже вымученного авангарда, который все пытались каким-то способом сделать, чтобы показать что-то на западе. Одновременно развивались компьютерные технологии, и многие люди говорили: «Какая может быть живопись в это время, сейчас диджитал начинается, сейчас такая мода». Хотя это были такие зачатки, такое примитивное искусство, как наскальная живопись. Все же быстро развивается. Поэтому мы приняли решение сделать такую, потрясающую, на мой взгляд, серию. Определенные ассоциации с античным искусством тоже присутствуют, хотя я бы не сказал, что прямая, как в более поздних наших картинах. В то же время и к тому же это была самая первая выставка в первом выставочном зале Новой Академии Изящных Искусств, где мы открыли свою выставочную деятельность. После этого были выставки самого Самохвалова и его рисунков, которые потом подарили Русскому музею, выставки различных западных интересных художников, такие как Пьер и Жиль и т.д и т.п.  Мы с Виктором Кузнецовым работали в творческом тандеме: прецедентов работы в тандеме в русском искусстве мало. Как работать в тандеме? Да очень просто. Например, один рисует тень, другой свет. Ставятся две рядом картины. Сначала немного сложновато, нужно договориться о живописных терминах, а потом постепенно с годами можно даже по телефону обсуждать: «Ну что, какая композиция? Да, я вот так решил». О новой выставке в Подмосковье. Это такое живописное место в 20-ти минутах от Москвы. Между Москвой рекой и рекой Истрой, между Рублевкой и Николиной горой. Хорошая деревня, там находится частный выставочный зал под названием Гридчинхолл. Владеет им Сергей Гридчин. Он работает с очень большим количеством петербургских художников и многим помог сделать художественную карьеру. Сейчас там идет моя выставка «Эхинацеи и циннии. Ленинградская клумба». Потому что, во-первых там картины «Голубой лагуны», которые были написаны в 93-м году, а «Эхинацеи и циннии», потому что там есть картины про цветы.  Это огромные картины большого размера. Цветы там гигантские, очень яркие. Я попытался изобразить взгляд ребенка полутора лет, когда ты низко от земли бродишь и видишь цветы и букашек прямо перед собой. Взрослые этого мира не видят. Только когда лежишь где-то в парке загораешь, то видишь муравьев, которые сейчас тебя укусят. Выставка об этом, о детском восприятии и взгляде.   
|
Присоединяйтесь и следите за нашими новостями!
|
|
 Разработка и поддержка сайта |
|
